Институт развития личности. Статьи. О насилии в семье

>ИРЛ / Статьи / О насилии в семье

О насилии в семье

В супружеских конфликтах можно швырять в супруга, самое большее, хлебницей, но ни в коем случае не пирогом.
Если вы печете так же, как я, прямое попадание пирога может убить на месте.
Филлис Диллер, американская писательница

Раньше я считала, что когда выяснения отношений между супругами зашкаливают грань словесных перепалок и переходят в плоскость физическую, то этот случай уже не в моей компетенции: тут уже не психолог нужен, а кто-нибудь более крутой — психиатр, например. Я не могла себе представить, что бы женщина, находящаяся в здравом уме и трезвом рассудке, не только позволяла мужу себя бить, но и терпела побои на протяжении многих лет. Мне представлялось, что такое может быть только редким исключением и что такие случаи — это всего лишь так называемая "бытовуха", которая происходит на фоне выпивки, и так могут вести себя только опустившиеся алкаши и полубомжи. Но со временем мне пришлось изменить свое мнение, и на то были серьезные причины. Во-первых, я познакомилась с сотрудницами центра по защите женщин от домашнего насилия и с некоторыми их призреваемыми. Я ожидала, что жертвами мужей-садистов окажутся женщины необразованные, выросшие в неблагополучной семье, забитые, но была поражена, узнав, что среди них есть женщины с высшим образованием и интеллектом выше среднего, успешные в своей профессиональной деятельности. А потом, занимаясь новой книгой, я прочитала множество писем, присланных в редакцию моему соавтору Нине Русаковой и мне. О чем бы не писали наши читательницы, по крайней мере в каждом втором письме они непременно упоминают об этом грустном факте — о том, что мужья их бьют. Вот, например, выдержки из письма Александры Б. (все имена изменены): "... Вдруг однажды Михаил серьезно так спрашивает: буду ли я с ним встречаться? Я ответила: "Нет". И... получила пощечину, девчонки настолько испугались, что не смогли даже поначалу слова сказать, не поняли, в чем дело. Это был для меня удар. Я плакала от обиды. Мы не виделись с Михаилом два месяца, он переехал в другое общежитие. Но однажды на вечеринке он появился. И снова стал говорить о любви, просить прощения. Я из жалости простила. Михаил сразу стал говорить о свадьбе. У нас случались ссоры. Но однажды я узнала, что у него нет родителей. Знаете, как-то жалость перевесила тот небольшой островок обиды. Сыграли свадьбу, поехали мы с ним отдыхать. Ссоры продолжались и в путешествии. Дома забот, естественно, прибавилось. Но все бы ничего. Родилась дочь. Но вскоре после ее рождения, когда я пошла с однокурсниками в кафе, чтобы отпраздновать это событие, Михаил приревновал меня и избил. Но я снова простила. После этого опять были скандалы. И снова он меня бил. Я тогда решила: лучше одна буду воспитывать ребенка! Но мама сказала: "За воротами женихи не стоят. Какой бы ни был, но он — отец". И я снова прощала..."

Это письмо — показательное. Давайте его проанализируем. Итак, автор его познакомилась со своим будущим мужем в студенческом общежитии, то есть оба они люди отнюдь не низкого образовательного уровня. Жених проявил свой характер еще до свадьбы — он ударил девушку при свидетелях, тем не менее она его простила. Повод для пощечины был вовсе не самый ничтожный, как может показаться: по его мнению, она оскорбила его мужское достоинство, отказавшись при посторонних с ним встречаться. Уже одно это должно было если не навсегда отвратить Александру от этого поклонника, то хотя бы насторожить. Но она простила.

Почему простила? Не так уж она его любила, это тоже видно из ее письма. Она пишет — из жалости. Ох уж это типично русская бабья жалостливость! Жалеть несчастненьких, пьяненьких, убогеньких... Сирота он — вот она и пожалела. А вот о себе и своих будущих детях не подумала.

А еще, судя по всему, прилепилась Александра к Михаилу потому, что относилась к натурам внушаемым, легко попадающим в зависимость. Ведь до него она была влюблена в мужчину, который казался ее родным и подругам человеком, для нее не подходящим — и отказалась от него по их настоянию. Михаил взял ее нахрапом. Как она напоминает мне одну мою дальнюю родственницу, у которой в юности был выбор — стать женой милого, интеллигентного юноши или героя войны, бесшабашного гуляки, который заявил ей: "Или ты выходишь за меня замуж, или я застрелю и тебя и себя". И она вышла замуж за этого молодца, который своими выходками превратил ее в несчастнейшую женщину на свете. Ей повезло: ее мать, женщина суровая и решительная, не чета своей дочери, взяла и выгнала этого авантюриста, которому ничего не стоило в ходе выяснения отношений побить жену. Уже в зрелом возрасте, потеряв своего второго, любимого и достойного мужа, тетка взяла к себе в дом троюродного племянника из провинции, который приехал в Москву учиться, и до самой смерти терпела его издевательства, доходившие до рукоприкладства. А ведь была она человеком уважаемым, прекрасным врачом, которую ценили и пациенты и коллеги. Все дело в складе личности.

Но вернемся к письму. Михаил бил Александру, потому что ревновал; очевидно, бил и по другим поводам, и просто так, безо всякой причины. Скорее всего, он вымещал на жене все накопившиеся обиды, горечь от неудавшейся жизни (Саша упоминает о том, что он бросил институт и пошел работать). Но, очевидно, в этом играли свою роль и его личностные особенности — есть тип мужчин очень ревнивых, с тяжелым характером, которые не стесняются пускать в ход руки (в патопсихологии этот тип называется эпилептоидным). Александра вроде бы собралась от него уходить, но не ушла. Как обычно бывает в таких случаях, она приводит типичные оправдания: во-первых, нельзя оставлять ребенка без отца, во-вторых, родные против развода, боятся, что так и останется неустроенной, в-третьих, материальные соображения...

И невдомек страдалице, что для детей не может быть ничего хуже, чем наблюдать, как отец бьет маму. Нередко отец "воспитывает" таким образом и своих отпрысков. Если в семье подрастает сын, то тут возможны два варианта. Либо мальчик становится на сторону матери, по возможности ее защищает, и его привязанность к отцу превращается в ненависть, либо он с раннего детства усваивает, что женщины — низший пол; когда он станет взрослым, точно так же он сам будет относиться к девушкам и впоследствии — к своей жене. У многих из этих парней впоследствии возникают конфликты с законом из-за их склонности к насилию. По данным американским исследователей, мальчики из таких семей часто проявляют жестокость, подвержены вспышкам гнева, не способны концентрировать внимание, сосредоточиться на чем-то одном, они обычно непоседливы, чрезмерно активны и чересчур шумны. Девочки же чаще всего производят впечатление тихонь; они тревожны, плаксивы, несчастны, чересчур зависимы, им не хватает любви, и они всячески стараются ее заслужить. Девочки бунтуют реже, чем мальчики, но для них жизнь с отцом, регулярно избивающим мать, может иметь еще более печальные последствия, чем для сыновей — им очень трудно будет устроить свою личную жизнь; страх, засевший в душе с раннего детства, останется с ними навсегда.

Впрочем, у женщины, которая однажды пришла ко мне на консультацию, не было даже такого оправдания: жить с супругом-садистом ради детей — потому что ее дети-подростки, четырнадцатилетний сын и двенадцатилетняя дочь, умоляли ее развестись. Кстати, любящий папочка все чаще поднимал руку и на них. Наташа в свое время работала в школе, но еще во время перестройки перешла в бизнес. Ей под сорок, и шестнадцать лет ее первому и единственному браку. Сформулировала она цель своего прихода так: она хотела, чтобы я дала советы относительно того, как наладить отношения с мужем. Какие отношения? Выяснилось, что последние десять лет отношения у них плохие практически во всех аспектах. Муж ей изменяет в открытую, интимная близость у них случается крайне редко и Наташу не удовлетворяет; впрочем, Сергей не первый ее мужчина, и она не скрывает, что с самого начала его мужские качества ее не устраивали, тем не менее от замужества это ее не остановило. Бить Наташу он стал буквально с первого дня их совместной жизни, сразу же после похода в ЗАГС; неоднократно он избивал ее и беременную, но она скрывала это от родных и ничего не предпринимала. Тем более что после каждого такого эпизода он валялся перед ней на коленях, плакал, умолял простить, клялся и божился, что больше такого не повторится — и дарил дорогие подарки. Кстати, это типичное поведение мужа-насильника: каяться и просить прощения. Типично так же и то, что избиения начались только после официального бракосочетания, хотя близкие отношения между ними существовали до этого около года. Обычно мужчина такого типа, в отличие от Михаила, героя письма в редакцию, ведет себя именно так — держит себя в руках до тех пор, пока женщина еще с ним ничем не связана и в любой момент может уйти. Но в последний год положение в семье Натальи стало еще острее. Сергей начал "воспитывать" подобным образом и дочку, которая осмеливается возвысить голос, вступаясь за мать (сына он и до этого часто наказывал ремнем за разные провинности, но раз мужчина, значит, должен терпеть). К тому же раньше Сергей работал на государственном предприятии — по образованию он конструктор, но три года назад он перешел в фирму жену и числится там коммерческим директором, хотя ничего не понимает в бизнесе. Кстати, Наташа сама предложила ему стать ее компаньоном — она хотела, чтобы он все время был под ее надзором, но теперь жалеет об этом, потому что прямо перед ее носом он тратит деньги на юную девицу-бухгалтера. К тому же, если раньше он не вмешивался в дела их совместного предприятия, то теперь вдруг вообразил себя финансовым гением, и, претендуя на руководящую роль — он же мужчина! — залез без ведома Наташи в долги, так что они оказались на грани банкротства.

Выслушав Наташину историю, я пришла в полное недоумение и спросила ее — что же она хочет сохранить? И неужели она до сих пор любит мужа, неужели его отношение к ней не убило эту любовь?

— Нет, наверное, уже не люблю, — задумчиво произнесла она. — Но, знаете ли... — и тут лицо ее засветилось и помолодело, а я наконец получила ответ на мучивший меня вопрос — что же держит женщину в объятиях такого даже не монстра — монстренка, насквозь пропитанного комплексами:

— Иногда ему что-то взбредет в голову, и он придет домой с цветами; тогда он вдруг обнимет меня, поцелует, скажет: "А ты помнишь тот день, когда я тебе подарил цветы в первый раз?" А я прижмусь к нему и все-все ему прощу...

— И когда такое случилось в последний раз?

— Два месяца назад, — потупившись, отвечает она. И есть отчего смутиться: она только что мне рассказала, что тогда он крупно проигрался в карты, и ему нужны были деньги.

И тут до меня дошло, что крепче всего Наташу привязывает к ее недостойному супругу именно то, что хотя светлые полосы в их совместной жизни бывают редко, но все-таки бывают. Если бы муж иногда не делал ей иногда реверансы, она бы давно его оставила. Но нет, он ей улыбнется, скажет комплимент, вручит подарок — и она забывает про синяки на душе и теле и все ему прощает. Психологи называют это "вариативным подкреплением". Ради нескольких счастливых моментов несчастная женщина закрывает глаза на издевательства и побои, ожидая следующего прилива хорошего настроения у любимого... И вырваться из этих тисков очень трудно. В этом секрет долговечности многих неудачных браков, в том числе и таких, где муж регулярно избивает жену. И какие бы успехи не сделало феминистское движение, все равно существует множество таких семей, в которых от рук мужа и отца страдают жены и дети. Наверное, во многом это объясняется и пережитками нашего патриархального менталитета, согласна которому роль женщины сводится к подчинению и терпению.

Но и в насквозь эмансипированной Америке мужья все-таки бьют жен, причем число таких неблагополучных семей ужасает психологов и семейных консультантов. Там проводятся многочисленные исследования на эту тему; выяснилось, например, что избиения чаще всего происходят летом, причем независимо от климата. Но все эти изыскания не снижают уровень насилия. Именно поэтому там во многих городах и штатах существуют приюты и убежища для женщин, подвергающихся насилию в семье, где несчастные жертвы зализывают свои раны и приходят в себя. Мужчинам — любым мужчинам — в эти святилища входа нет.

У нас тоже организованы такие центры, где работают одни женщины и где помимо специалистов: психологов, социальных работников, юристов, медиков — с жертвами насилия занимаются добровольцы; чаще всего это женщины, преодолевшие свою зависимость и страх и освободившиеся от оков семьи, в которой их унижали и избивали.

Надо сказать, что основные посылки, царящие во многих таких центрах, меня и вместе со мной многих специалистов не устраивают: женщина рассматривается как невинная жертва, страдающая от исчадия ада, каковыми (то есть исчадиями) оказывается не только муж-насильник, но и все мужчины скопом; доля вины самой женщины в создавшейся ситуации начисто отрицается. Работники таких центров требуют привлечения общественного внимания к проблеме избиений в семьях и ужесточения действующих законов, в то время как существующие законы вполне могут защитить жертву — если только она к ним обращается. Увы, чаще всего женщина, пострадавшая в домашней битве, этого не делает; даже если она и приходит после избиения с заявлением в милицию, то наутро чаще всего его забирает, так что милиционеры предпочитают в такие ситуации не вмешиваться, и их вполне можно понять. Бывает и так, что на патрульную группу, прибывшую разбирать семейную драку по сигналу соседей, набрасывается с кулаками сама избиваемая — не трогайте, отпустите моего милого, он ничего не сделал! Так что во многом те, кто позволяет себя топтать ногами, виноваты сами.

Обычно с женщиной, которая попала в зависимость от мужа-садиста, приходится работать долго и трудно, причем наиболее действенна в этих случаях групповая терапия. Иногда помогают и душеспасительные беседы — во всяком случае, Наташа после разговора со мной оставила мысль о сохранении брака и всю свою недюжинную энергию бросила на сохранение своего дела. Но на самом деле, все зависит от самой женщины. Только она может, осознав свои проблемы, заставить себя превратиться из жертвы в человека, свободно и по своему разумению распоряжающегося своей судьбой. И, главное, что ей в этом поможет — это вновь обретенное чувство собственного достоинства. Не совсем психологическая категория, но очень важная — как ни странно, именно это ощущение самоценности не раз спасало людям жить в самых тяжких обстоятельствах, например в концлагерях. Впрочем, бывают городские квартиры похуже тюрьмы... А чувство собственного достоинства — это вовсе не гордыня, и никогда не стоит его терять. Женщина будет совершенно права в случае, если прекратит всякие отношения с мужчиной, посмевшем не только поднять на нее руку, но и просто ей нахамить.

Мне возразят — хорошо вам говорить, ведь не вам угрожали убийством! Да, часто в таких семьях женщину держит страх. Но я знаю ни одну бывшую жертву, которая превратилась в хозяйку своей судьбы, этот страх преодолев. Чаще всего обходится без эксцессов, потому что по большей части бьют женщин трусы. Иногда приходилось выкарабкиваться из труднейшей ситуации с помощью друзей, родственников или правоохранительных органов. Однако альтернативы нет, оставаться с таким человеком — все равно хуже. Одна моя бывшая пациентка сбежала из дома вообще чуть ли не в ночной рубашке, чтобы начать жизнь сначала, и я ею горжусь — она расправила плечи и добилась успеха в жизни.

А теперь давайте отвлечемся от вещей столь грустных и займемся более веселыми материями. Оказывается, далеко не только одни женщины и дети оказываются жертвами домашнего насилия, но и мужчины тоже. Как-то раз у нас в кризисном стационаре оказался парень лет тридцати, метр с кепкой. У него был какой-то странный тик: когда он с кем-либо разговаривал или просто шел по коридору, то периодически судорожным движением поворачивал голову назад и бросал взгляд через плечо.

— Это у вас с детства? — посочувствовала ему я.

— Нет, что вы! Это у моей жены (из-за отношений с ней он к нам и попал) привычка такая — бить меня сзади чем ни попадя. В последний раз она разбила о мою голову табуретку. Крепкая была такая табуретка, дубовая, мне еще от бабушки досталась.

Это только расхожее выражение такое — слабый пол! А на самом деле... Нет, молоты в мужей жены на моей памяти не метали. А вот сковородки, кастрюли с супом, утюги — сколько угодно. Но, надо сказать, мужчины не столь терпеливы, как мы. Они еще выдерживают, пока летящие в них предметы не причиняют им вреда, но после серьезной травмы обычно уходят, к вящему удивлению метательницы. Они и в зависимость реже попадают, и к браку у них отношение не столь сверхценное; к тому же до сих пор еще бытуют у нас следующие стереотипы: разведенная женщина — брошена, разведенный мужчина — свободен. На всякий случай имейте это в виду.

А есть семьи, в которых швыряние друг в друга предметов обихода — обычный стиль выяснения отношений. Впрочем, О'Генри описал это лучше меня: "Когда углы ее губ опускались вниз наподобие барометра, это предвещало град — фаянсовый, эмалированный и чугунный. Миссис Мак-Каски швырнула в своего повелителя полную кастрюльку тушеной репы. Мак-Каски не был новичком в подобного рода дуэтах. Он знал, что должно следовать за вступлением. На столе лежал кусок жареной свинины, украшенный трилистником. Этим он и ответил, получив возражение в виде хлебного пудинга в глиняной миске. Кусок швейцарского сыра, метко пущенный мужем, побил глаз миссис Мак-Каски. Она нацелилась в мужа кофейником, полным горячей, черной, не лишенной аромата жидкости; этим заканчивалось меню, а следовательно, и битва." ("В антракте").

Даже если такой способ разрешения конфликтов обходится без телесных повреждений, все равно это влетает семье в копеечку. Одна моя знакомая, будучи особой истеричной и импульсивной, выйдя замуж, таким образом выясняла отношения с мужем. Она успела перебить все подаренные им на свадьбу сервизы, прежде чем по ошибке швырнула в него пузырек с анисовыми каплями. Вонь стояла в квартире очень долго, намного дольше того времени, которое потратили новобрачные, дружно отскребывая половицы. После этого Инара ни в кого ничто не швыряла — как отрезало, и я рада добавить, что с годами дурь у нее прошла, и со своим теперешним мужем она живет в мире и согласии, к тому же достигла значительных успехов на профессиональной стезе.

А если серьезно, такой способ выяснения отношения обычно ни к чему хорошему не приводит. На самом деле это не взаимодействие между противоборствующими сторонами, а просто выплеск агрессии:

Ты — мангуст в поединке с мужчинами, нервный мангуст.

И твоя феодальная ярость — взлохмаченный ток,

Смольным ядом твой глаз окрыленный густ.

Отдышись и сделай еще глоток!

Эта строфа взята из стихотворения А. Парщикова, которое так и называется: "Из наблюдений над твоей семейной жизнью". Лучше ее — эту агрессию — выплескивать как-нибудь по-другому, более мирными путями. И, главное, такие громкие склоки в конечном счете ничего не дают, кроме истрепанных нервов. Потому что человек мудрый — мудрая женщина — добьется своего "тихой сапой". И пусть читательницы меня извинят, но я приведу еще здесь одну цитату — из "Драконов моря", историй о викингах, уж больно она хороша: "Со временем Орм понял, что все их ссоры завершаются одинаково: он вынужден был чинить те вещи, которые он сломал, а то, из-за чего они ссорились, всегда решалось в пользу Ильвы, хотя она не переворачивала столы и не ломала двери, лишь иногда швыряла ему в лицо тряпку либо разбивала тарелку об пол у его ног. Осознав это, он подумал, что продолжать ссориться с ней — накладно, и иногда целый год они жили в мире и согласии, которые не нарушались жестокими и грубыми словами."

* * *

Прошло какое-то время после написания первого варианта этой главы, и меня вместе с моим другом, директором Института развития личности Михаилом Щербаковым, недавно трагически погибшим (ему еще не было и сорока), пригласили на НТВ, на программу принцип «Домино», посвященной проблеме насилия в семье. Одна известная певица рассказывала про свою бурную жизнь с мужем, который переломал ей все кости — и тем не менее, ей с ним в романтические и интимные моменты было так хорошо, как ни с одним другим мужчиной. Мы с Мишей переглянулись — у обоих были садомазохистские наклонности, так почему же никто им этого не сказал? Играли бы себе в мирные садомазохистские игры, и кости были бы целы, и они оба были бы довольны жизнью. Звонили зрители, чаще зрительницы; одна из них поведала страшную историю про то, как ее знакомая, врач-хирург, терпела-терпела побои, ради детей, а потом не выдержала и отрезала мужу-пенис. Этакая российская Лорена Бэббит, только, в отличие от своей американской коллеги, она все-таки села в тюрьму, и что же теперь сталось с ее детьми? Выступала следователь, которая умоляла женщин, которых бьет муж, не мириться с этим, не забирать заявления из милиции, а доводить дело до конца, потому что зарвавшийся супруг в конце концов может убить жену, и таких случаев гораздо больше, чем принято думать. Рассказывали про свою работу активистки кризисных центров для женщин, подвергающихся насилию в семье, чаще всего те, кто сам прошел через домашний ад и все-таки сумел из него вырваться. Увы, на нас с Михаилом они смотрели как на врагов, потому что мы утверждали, что дело в самой женщине — нельзя позволять себя бить, нельзя такое прощать! Увы, у этих деятельниц, которые перестали быть жертвами, психология жертвы осталась — во всем виноваты мужчины, женщина — лишь невинный ягненок! И мужчин они ненавидят, всем скопом, и требуют государственной поддержки для избиваемых жен… А законы у нас есть, только они почти не работают — по вине самих страдалиц. Это как во многих других областях нашей жизни, когда, вместо того, чтобы взять свою жизнь в свои же руки, люди требуют поддержки от дяди, переставшего быть добрым — от государства.

ipd.jktales.org Карта Форум Открытки